Итак, первый танец подошёл к концу, и после пары вопросов от дирижёра оркестра объявили наш выход. О споре — ни слова, но так оно и должно быть, дабы не портить впечатления от танца. Пока мы с Залией спускались на сцену, я воспользовался возможностью и оценил царящие среди гостей настроения. Естественно, при виде нас народ слегка обалдел, так как второй танец в обычных обстоятельствах отдавали той паре, что могла показать что-то интересное. Здесь же — дочь одного из ремесленников, красавица, конечно, но в столице внешность сама по себе не особо котировалась. И ладно это, но пару ей составлял совсем уж ребёнок — я. Ну, чуть поменьше ста тридцати сантиметров во мне набралось, так что я был всего на две головы ниже девушки. Без каблуков, возможно, разница заметно уменьшилась бы, но что-то менять сейчас было поздно.
— Залия Лосс и Золан Иллити — холодный вальс!
Лучше б у меня название спросили — я бы придумал что-то действительно внушительное, а не это убожество. Ну и ладно, главное произвести впечатление, а скромное название может этому даже поспособствовать.
Я замер напротив девушки и, оттянув правую руку в сторону, щёлкнул пальцами. Всего спустя мгновение потухло практически всё освещение, оставив лишь дежурные светляки, тянущиеся вдоль стен. Издал первые звуки «вступающий» рояль, и я начал медленно, в темп, тянуть от пола лёд с заключенным внутри ярким, пульсирующим пламенем — таким, что его света хватило, дабы и приподнявшийся на ледяном уступе я, и внешне расслабленная Залия стали видны со всех сторон. По большей части огненно-рыжий свет перемежался ещё множеством оттенков, отчего свободное тёмно-синее платье девушки заиграло новыми красками, а блики на того же оттенка длинных перчатках, до локтя, напоминали своим свечением творимую мастерами высшую магию — единственную, обладающую подобным внешним проявлением. Последним штрихом оказалось ожерелье из маленьких, аккуратных драгоценных камней, сейчас переливающихся серебром. Я сделал шаг вперёд и протянул руку, полностью отдавшись потоку музыки и собственного создания, творящего нешуточную для моего уровня магию. Поддавшись наитию, между тем моментом, когда я протянул руку, и тем, когда Залия приняла приглашение, я прокрутил над нами тройную арку изо льда, даже не став создавать в той особенно яркий огонь. Всего три быстрых оборота, после которых раздался едва слышимый треск — ненужный более элемент рассыпался, обратившись в мелкий, подхваченный наспех призванным ветром, кристаллический песок.
А следом ледяной диск, сковавший всю площадку, пришёл в движение, начав медленно вращаться вокруг своей оси и, понемногу, подниматься вверх. Создаваемые мною эффекты отошли на второй план, но не исчезли вовсе, ибо лёд был неотъемлемой частью нашей композиции.
Вальс — простой и одновременно сложный танец, до безумия красивый и пронзительный. Его движения неизменны в любом из существующих миров. Своего рода аномалия, пронизывающая вселенную и захватывающая всё живое, независимо от их строения тела или уровня развития. С музыкой, без неё; человек ли, или обрётшее разум насекомое — вальс в сотнях и тысячах обличий присутствовал во всех культурах. Где-то яркий и энергичный, где-то — плавный и изящный, а где-то такой, как сейчас у нас — в меру стремительный и хищный. Стирая границу между людьми и демонами, он наполнил зал непередаваемой атмосферой, в которой, пусть и на совсем короткий срок, забылось всё лишнее. Имена, фамилии, обиды и надежды — ничего этого просто не существовало, покуда в поле зрения находились мы.
С каждым шагом, с каждым новым инструментом, вступающим в общую композицию, я прибавлял в темпе, тщательно следя, чтобы Залии было комфортно. Не всякому дано сходу приспособиться под исполнение танца в таких условиях, но моя сегодняшняя партнёрша была в этом особенно талантлива, и — блистала в полумраке, перетянув на себя львиную долю внимания. Яркий бриллиант, на который по глупости своей не обращали внимания, преобразился в окружении холодного света огня, тюрьмой которого выступил лёд. Прекрасная королева, каждый шаг и движение которой сопровождался всплеском ледяных фонтанов и лучей света; спустившаяся с небес фея, от созерцания которой не могли оторваться ни мужчины, ни женщины, ни старики, ни дети. Никакого сексуального желания — лишь присущее людям стремление наслаждаться красивым и задевающим душу как можно дольше. Жажда запомнить всё в малейших подробностях, дабы после рассказать о том своим детям и внукам…
В какой-то момент мы поднялись на уровень общего зала, и я, вошедший в кураж и поглощенный танцем, продолжил восхождение, по наитию полностью отказавшись от монолитного пола. Потолок, послушно принявший мою ману, взорвался ледяными цепями, что растеклись по залу и послужили опорой изящным ножкам Залии и тонким колоннам, на которые наступал уже я. Никаких изначально запланированных надёжных платформ — лишь обоюдное доверие, проникнуться которым иногда невозможно даже проведя вместе десятки лет. Отбросив всё ненужное и чётко исполняя движения, я управлял окружающим нас льдом, которого постепенно становилось всё больше. Узоры устилали потолок, из которого тут и там, по мере высвобождения моей маны, вырастали причудливые башни и крыши ледяных дворцов вперемешку с деревьями и статуями зверей — грубыми и непроработанными, но на расстоянии и в такой обстановке вполне подходящими. Преследуя лишь одну цель, — подчеркнуть красоту партнёрши декорациями и играми со светом, — я забылся, и конец мелодии застал нас чуть в стороне от танцевальной площадки. Но импровизация — моя сильная сторона, и потому цепи плавно обратились в полупрозрачные ступени, по которым мы, преследуемые полной, мёртвой тишиной, и спустились. Но чего-то не хватало, и я никак не мог понять — чего именно.
А после картина резко обрела недостающий элемент, когда под гром аплодисментов Залия коротко, но всё-таки поцеловала меня в губы…
//Важный момент: удобно ли читать при текущей манере выкладки частей — в одну главу кусками вплоть до логичного завершения сцены? Или стоит, как обычно, каждую новую часть заливать отдельной главой, не оглядываясь на пресловутую завершённость?
Глава 8. Плата всегда высока
— Я приношу свои извинения перед Золаном, в чьих способностях я безосновательно усомнился, и Залией Лосс, чей выбор я посчитал ошибочным.
Когда Карл подошёл к нам и постукиванием какой-то палочки по пустому бокалу привлёк к себе внимание, я ожидал или подлости, или ещё каких обвинений. Но он действительно извинился, как следует — без скрытых смыслов, а после выразил своё восхищение увиденным. Мол, такой подход к танцу вполне может найти своё место на балах и приёмах столицы, разойдясь оттуда по всему миру. Единственное «но» — его отец Барон Кеплест, смотрел на меня без особой теплоты. Даже, я бы сказал, с враждебностью… Но что он мог поделать с двумя звёздами этого вечера — Залией и мною? Даже давить было не на кого, так как что с моей стороны, что со стороны девушки за своих были готовы заступиться, невзирая на последствия. И наслаждался бы я вечером, если бы не одна рыжеволосая особа из свиты одного из сыновей барона, внимание которой я ощущал на себе уже минут сорок. И это был не взгляд заинтересованной барышни на парня, а взгляд снайпера, которому осталось только спустить тетиву, а дальше стрела сама найдёт свою цель. Неприятно, но пока она не предпринимает никаких действий, терпимо. Кидаться на людей за один только взгляд принято разве что у пещерных людей, так что я стойко держался, наслаждаясь заслуженными лаврами победителя.
— Итак, думаю, ты уже отошёл от танца? — Скорее, от его финала, но — да, отошёл. Вслух я этого говорить не стал, дабы лишний раз не смущать девушку, и ограничился кивком. — Как так получилось, что ты никак не афишируешь свою принадлежность к роду? Это ведь честь, быть внуком главы.
— Как бы это объяснить… Ну… Я в принципе недолюбливаю правила, принятые у знати. Предложи мне кто-то прийти сюда в качестве внука главы — и я бы отказался. Слишком много внимания, слишком много бессмысленного трёпа, и ещё очень много этих «слишком». Я считаю, что общаться стоит с теми, с кем ты сам хочешь общаться. Как с тобой, например.